Сергей Смбатян: «Дирижирование — профессия, по сей день неизведанная»

Оттого они охотно откликаются на любой его призыв — будь то истоптанный вдоль и поперек музыкальный клондайк или заповедная терра инкогнита. До недавних пор коллектив его назывался Государственным молодежным оркестром Армении, и так и остался оркестром актуального поколения, generation Z, вот только укрепил свои позиции и статус. А уж про авторитет его руководителя, которого оркестранты называют «папой», давно все ясно: с 13 лет начал карьеру скрипача, одержал победы на множестве престижных конкурсов, окончил две консерватории — Ереванскую и Московскую, продолжил обучение в Лондонской Королевской Академии, любопытен к кроссжанровым проектам. Несмотря на активное покорение Европы, фанатично предан родной стране и армянской музыке. В 2015 году стал кавалером французского Ордена искусств и литературы, два года назад Указом президента Армении был удостоен звания заслуженного артиста. Вдобавок к собственному коллективу, основал Детский камерный оркестр ЮНИСЕФ и Всемирный оркестр «24/04». Сын известного композитора, внук заслуженной скрипачки. Далек от всего среднестатистического. Несколько раз был замечен за пультом Мальтийского филармонического оркестра, с которым у маэстро обнаружилось редкое взаимопонимание.

— Сергей, своим появлением вы опровергли все мифы о том, с какого возраста начинается профессия дирижера. Музыкальное чудо, уникум, prodigy — назовите как угодно, и все равно это не отразит глубины вашего феномена. В 18 лет вы уже основали собственный оркестр, получивший впоследствии статус государственного. Как вы на это решились?

— Любая инициатива связана с большой ответственностью. Конечно, в молодом возрасте ты меньше оцениваешь возможные риски, не представляешь, с какими трудностями тебе придется столкнуться. Твоей движущей силой являются исключительно идеи и светлые ценности. Но мне всегда нравилось исследовать какие-то новые вещи на сопредельных полях искусства, используя все шансы, которые предоставляла жизнь. Ну и, конечно, трудолюбие, целеустремленность и, не скрою, любопытство. Вот и получилось, что наш оркестр создавался с энтузиазмом, рвением и самоотверженностью, что с самого начала между нами возникла настоящая любовь, вера в то, что мы — носители подлинных классических ценностей (уж не сочтите за пафос). Меня и моих друзей и вправду объединяла исключительная преданность музыке, к тому же мы были уверены в результате. Разумеется, дорога, по которой нам пришлось пройти, не была гладкой, но двенадцатилетняя история Армянского государственного симфонического (в прошлом молодежного) оркестра является явным доказательством того, что классическое — а значит, истинное — искусство всегда побеждает.

— Гены тоже, наверное, сыграли свою роль: вы родились в семье композитора, вашим первым педагогом стала бабушка, учившая вас играть на скрипке… Сколько вам было тогда?

— Действительно, многие ценности передаются через гены и укрепляются еще больше, благодаря воспитанию, следованию традициям, жизненным урокам, прямым и косвенным. В моей семье меня воспитывали и как музыканта, и как человека. И моя бабушка — это не только яркие и теплые воспоминания о детстве, это удивительный профессионал своего дела, который раскрыл для меня безграничность и силу музыки. Мне было 5 лет, когда она впервые передала мне скрипку, и с тех пор мы неразлучны с музыкой.

— А потом вы стали учеником знаменитого Захара Брона — «профессора вундеркиндов». Он к тому времени преподавал уже в Швейцарии?

— Да, те времена я вспоминаю с особой благодарностью. Захар Нухимович — особенный педагог, он учит, как преодолевать препятствия и достигать своих целей. Этот опыт до сих пор ценен для меня, и я очень часто мысленно переношусь в те годы…

— Будучи представителем «броновского движения» в скрипичной игре, не жаль ли вам было расставаться с инструментом и переключаться на управление оркестром? Или вы по-прежнему играете на скрипке?

— Моя любовь к скрипке продолжается по сей день, я постоянно играю, но уже не выступаю, как прежде. А то, что мне посчастливилось быть студентом великого человека, который создал по-настоящему звездных скрипачей — Вадима Репина, Максима Венгерова, Дэвида Гарретта, Даниэля Хоупа, то есть музыкантов, которые диктуют тенденции классического искусства в мире, — еще и большая ответственность. Со временем обстоятельства и предпочтения привели меня к руководству оркестром. Бóльшую часть своей жизни я выступаю в роли дирижера оркестра, но уроки и навыки маэстро Брона всегда со мной. Я никогда не прекращаю их применять!

— В 13 лет вы оказались обладателем солидной коллекции наград, выступали с именитыми дирижерами и оркестрами и уже сами подумывали стать дирижером. Случай беспрецедентный, насколько мне известно. Попутно вы обучались сразу в двух консерваториях, Ереванской и Московской, откуда отправились в Лондон, в Королевскую Академию музыки. Кто вас пригласил?

— В Королевской Академии был объявлен конкурс, и я, будучи уже выпускником Ереванской и Московской консерваторий, решил попробовать свои силы. В результате я поступил на специальный курс выдающегося дирижера, сэра Колина Дэвиса.

— Говорят, что вы впервые публично встали за пульт на благотворительном концерте принца Чарльза в Виндзорском замке. Ваш дирижерский дебют действительно состоялся с подачи Его королевского высочества?

— Нет, первое мое выступление в качестве дирижера случилось 25 января 2006 года, и дирижировал я моим главным достижением в жизни — Государственным молодежным оркестром Армении. Правда, тогда это была просто инициатива студентов Ереванской консерватории. Но начало выглядело многообещающим. В Виндзорском замке, с Philharmonia Orchestra, я выступил уже спустя пару лет. Программа была довольно интересной, от западноевропейских до армянских композиторов, а солировали Максим Венгеров, Рене Флеминг, Дживан Гаспарян и многие другие.

В музыке Хачатуряна можно расслышать и античность, и средиземноморские мотивы, и национальный фольклор, и европейскую полифонию, и при этом абсолютную ни на кого непохожесть.

— Получается, что вас сформировали разные культурные пространства. Тем не менее, вы остались приверженцем армянской культуры (опровергните мои слова, если я ошибаюсь). В частности, вы являетесь последовательным пропагандистом музыки Арама Хачатуряна…

— Да, и в годы обучения, и в дальнейшем я всегда имел дело с различными исполнительскими школами. Это, конечно, обогатило мою систему ценностей, равно как и мой внутренний мир. Однако, если быть объективным, следует признать, что армянская культура, а именно армянская классическая музыка, занимает особое место в моей жизни. Арам Хачатурян — один из тех представителей нашей культуры, искусство которого высоко ценится во всем мире величайшими музыкантами и критиками. В его музыке можно расслышать и античность, и средиземноморские мотивы, и национальный фольклор, и европейскую полифонию, и при этом абсолютную ни на кого непохожесть. Наследие Хачатуряна является универсальным, поэтому мы все обязаны нести это наследие, распространять и популяризировать.

— Существует ли по сей день армянская композиторская школа, индивидуальные композиторские стили? Или все сметено могучим ураганом интеграции, и в глобальном мире уже нет места мультикультурализму?

— У армянской композиторской школы много ярких представителей: это Тигран Мансурян, произведение которого в этом году номинировано на «Грэмми», и композиторы молодого поколения — Эдуард Айрапетян, Вардан Аджемян, Артур Агаронян и многие другие. Мы исполняем много современной армянской музыки, это основа репертуара нашего оркестра.

— «Дирижирование — дело темное», говорил Римский-Корсаков. Что он, по-вашему, имел в виду? Учитывая, что дирижер проясняет композиторский замысел…

— Дирижирование по сей день для многих слушателей — профессия неизведанная. Она связана с магией и с большой энергетикой. Ведь мы даем людям возможность открыть для себя что-то новое, новые мысли, новые ощущения, почувствовать прежде неведомое. И никто не может сказать, почему у одного получается, а у другого — нет.

— В мире мало оркестров, о которых говорят: у этого оркестра есть свой звук. У вашего коллектива он есть. Какими средствами можно добиться подобного знака отличия, точнее, звуко-отличия?

— Наш молодежный оркестр с декабря 2017 года стал Государственным симфоническим оркестром Армении — это еще одна ступень восхождения. И коллектив этот уникален — оттого и звучание у нас уникальное. Все музыканты нашего оркестра — армянской национальности, мы представители одной нации, одного поколения, одной исполнительской школы. Все мы окончили Ереванскую консерваторию, все мы думаем на одном родном языке. Мы являемся носителями одной и той же системы ценностей. Возможно, именно отсюда — знак отличия нашего коллектива и нашего звучания.

— Все молодежные оркестры, которые мне довелось слышать, отличаются от традиционных совершенно иной энергетикой. У юных оркестрантов глаза горят, тогда как их старшие коллеги едва ли не дремлют за пультом… Что это — усталость материала?

— Скажу вам честно, наши глаза со временем горят еще ярче! (смеется) И это один из ключевых факторов нашего успеха. Надеюсь, что «болезнь» взрослых оркестров нас не коснется.

— Можно ли сказать, что вы с самого начала обрели свой идеальный оркестр? Или все еще находитесь в его поиске?

— Оркестр — живой и постоянно развивающийся организм. На данном этапе мы объединили музыкантов, которые не только являются профессионалами, но и разделяют идеологию оркестра. В то же время вынужден признать, что приоритеты меняются, устанавливаются новые стандарты, и идеал начинает рассматриваться как что-то незавершенное. Поэтому стремление к идеалу — это бесконечный процесс. Но именно это и прекрасно!

— Вам всего 30 лет, и все-таки: меняются ли ваши концепции исполнения того или иного сочинения с годами? Или рано пока об этом говорить?

— Постоянный поиск в нашем деле — очень важный аспект, и слушатель должен знать, что после каждой встречи с оркестром он унесет с собой что-то новое и ценное, научится чувствовать иначе… Для музыкантов это очень важно — процесс созидания.

— Насколько мне известно, вы являетесь самым молодым кавалером французского Ордена искусств и литературы?

— Надеюсь, не этим фактором было обусловлено присуждение мне этого ордена (смеется).

— Многие атрибуты классического chef d’orchestre уже канули в Лету. И касается это, прежде всего, утраченной гегемонии дирижерской палочки. Бернстайн дирижировал бровями, Гергиев дирижирует зубочисткой, изобретательный Курентзис устраивает на подиуме пляски святого Витта… да, собственно, примерам несть числа. А для вас — сохраняет ли палочка свою роль? Как некий аккумулятор энергии, как собирательная сила?

— В большинстве случаев я дирижирую без палочки, а энергию аккумулирую в своей голове.

— В последние годы в среде классических музыкантов все больше набирают обороты кроссжанровые проекты. Вы тоже участвовали по меньшей мере в одном из них — я имею в виду необычное театрально-музыкальное действо Report on the Blind, где ваш оркестр играл Шнитке с Джоном Малковичем. Актер повествовал о том, что миром правят слепые, и обязанность его героя — героя романа аргентинского писателя Эрнесто Сабато по имени Фернандо Видаль — открыть миру глаза на истинное положение вещей. Насколько восприимчива публика к подобному концертному формату — учитывая, что вы выступали с ним и в Сеуле, и в Буэнос-Айресе, и на недавнем, октябрьском Международном фестивале Хачатуряна в Ереване?

— Это, безусловно, уникальный проект. Человек, который живет, думает и создает что-то на сцене, всегда непредсказуем, но наличие такого партнера, как Джон Малкович, превращает подобный опыт в нечто совершенно фантастическое. Это некий вызов: вы воочию наблюдаете за тем, как ему удается материализовать на сцене духовные ценности, и сей эксперимент людям по душе. Несмотря на то, что используются в нем абсолютно новые средства выразительности. Я очень рад, что этот формат далек от развлекательных программ, от густонаселенных пышных шоу. Оркестр, музыканты и Джон Малкович — больше ничего. Мы не используем концептуальные эффекты и прочие эффекты театра. Сам Малкович — театр. В Сеуле во время мировой премьеры Report on the Blind пространство вообще не было освещено, и никто не знал, что сделает Джон. Но его аура настолько сильна, что, когда он вышел на сцену, все сидящие в зале почувствовали его присутствие.

— Открывать глаза миру — вы ведь тоже видите в этом свою миссию, не так ли? В 2009-м вы основали Детский камерный оркестр ЮНИСЕФ, который неоднократно выступал в Армении и Европе…

— Да, единственный в мире Детский камерный оркестр UNICEF был основан в сентябре 2009 года в рамках празднования двадцатой годовщины Конвенции о правах ребенка. Этот оркестр состоит из молодых музыкантов (в возрасте от 10 до 15 лет), настоящих приверженцев классической музыки, объединенных вокруг одной основной идеи: обращаясь к международному сообществу на языке музыки, сконцентрировать его внимание на вопросах о правах детей. Ученики Ереванской специализированной музыкальной школы имени Чайковского (которая считается эталоном традиционного исполнительного искусства в Армении) сделали первые шаги к успеху: подобно первокласснику, познающему алфавит, они по крупицам постигали все нюансы оркестрового камерного музицирования. И через относительно короткий промежуток времени оркестр UNICEF уже выступал с концертами как в Армении, так и за рубежом. К слову, репертуар детского оркестрa включает в себя произведения армянскиx, западноевропейских и русских композиторов.

— И еще мне вспоминается выступление Всемирного оркестра «24/04» в составе 123 музыкантов из 43 стран. Что вам удалось сказать миру в тот момент?

— 24 апреля 1915 года, с ареста и последующего истребления представителей армянской интеллигенции, начался первый этап уничтожения армянского населения — Геноцид армян. По прошествии ровно столетия, 24 апреля 2015 года, созданием Всемирного оркестра «24/04» было положено начало эпохе Возрождения — без насилия и бесчисленных человеческих жертв. Аргентина, Армения, Австрия, Бельгия, Боливия, Босния и Герцеговина, Болгария, Бразилия, Китай, Колумбия, Коста-Рика, Хорватия, Куба, Кипр, Чехия, Дания, Эквадор, Франция, Грузия, Германия, Иран, Греция, Литва, Тунис, Израиль, Италия, Казахстан, Корея, Латвия, Малайзия, Мексика, Сербия, Нидерланды, Сирия, Польша, Португалия, Россия, Шотландия, Узбекистан, Испания, Швейцария, Соединенное Королевство, Соединенные Штаты — такова более чем впечатляющая география музыкантов оркестра. Музыканты всего мира сплотились вокруг единой гуманитарной идеи. Используя универсальный язык — музыку, они напомнили миру об исторических трагедиях, призвав объединиться в борьбе за возрождение гармонии, справедливости и любви среди всего населения планеты.

— Вы интересуетесь новой музыкой, являетесь соучредителем ACAF — фестиваля армянского композиторского искусства. Наверное, ваш оркестр исполнил уже немало премьер?

— Мы основали этот фестиваль, осознавая, что современное композиторское искусство играет важную роль в развитии культуры, а также тот факт, что назрела необходимость вдохновлять современных композиторов. Я очень рад, что фестиваль имеет большой успех и занимает свою нишу в нашей реальности. Что касается нашего оркестра, то он является чемпионом в плане исполнения произведений современных армянских авторов. Среди особо значимых премьер хотелось бы отметить Концерт для фортепиано Эдуарда Айрапетяна, который мы играем с пребольшим удовольствием.

— В мае прошлого года вы стали победителем Первого международного конкурса-концерта «Дебют в Берлинской филармонии». Пару слов об этом, пожалуйста.

— Этот конкурс был очень ответственным, и тот факт, что проводился он в Германии, стране, которая является одним из важнейших центров дирижерского искусства, делает его особенным. Немаловажным было и то, что председателем жюри был сам Михаил Юровский. Получать приз из его рук было событием волнительным и, с профессиональной точки зрения, вдохновляющим. Должен отметить, что это действительно одно из главных профессиональных достижений в моей карьере.

— Существует ли у вас свой ритуал, предшествующий выступлению?

— С профессиональной точки зрения, ошибочно следовать какому-то ритуалу. Ритуалами могут считаться бесконечный труд, тщательно проведенные репетиции перед концертом… Конечно же, волнение непреодолимо, несмотря на всю, даже самую достойную подготовку.

Государственный симфонический оркестр Армении
станет частью глобального культурного события.

— В апреле в столице Мальты Валлетте, которой, к тому же, в 2018 году присвоен титул музыкальной столицы Европы, пройдет VI Мальтийский Международный музыкальный фестиваль. Организует его Европейский фонд поддержки культуры во главе с Константином Ишхановым, который достоин всевозможных суперлативов. Давно ли вы сотрудничаете?

— Совместно с господином Ишхановым мы работаем не так давно, но зато настолько интенсивно, что уже успели воплотить в жизнь несколько довольно интересных проектов. А вообще, Константин — настоящий приверженец своего дела, в данном случае — классического искусства. Особо примечателен его вклад в развитие межкультурных отношений. Что же касается Мальтийского фестиваля, выступать в качестве официального оркестра столь масштабного мероприятия для нас не только большая честь, но и большая ответственность. И мы к ней готовы!

— Вы ведь уже бывали на этом дивном острове, и не раз. Выступали с местным филармоническим оркестром. С какими чувствами вы приезжаете на Мальту?

— Я всякий раз с любовью посещаю этот древний остров. Дирижировать Мальтийским филармоническим оркестром — большая честь, мы представляем замечательные программы с профессиональными музыкантами. Смею надеяться, что такие концерты добавляют интересный штрих в культурную жизнь Мальты.

— Государственный симфонический оркестр Армении станет официальным оркестром грядущего фестиваля?

— …и частью глобального культурного события с участием всемирно известных музыкантов из разных уголков Земли.

Беседовала Лина Гончарская