Анна Аглатова: «Когда я пою, то забываю обо всем»

И была та dramma burlesco per musica — веселая пародия на власть, где различные регистры драмы и комедии переплетались с переодеваниями и магией — одной из предшественниц дивного действа «Хрустальный дворец», балета с пением и драмой, впервые представленного на острове Мальта 21 июля сего года. Солирует в необычном спектакле очаровательная молодая певица Анна Аглатова, солистка Большого театра; реальная оперная дива, изображающая Оперную диву иллюзорную.

Появление Оперной дивы — в полном соответствии с приемами барочного театра и вполне себе в духе галантного века — столь же эффектно, как ее пение: сопрано Аглатовой искрится, манит, завораживает. И если ее тезка Анна Иоанновна, вопреки прозвищу «Кровавая», предстает в спектакле этакой шальной императрицей, то Анна Аглатова, вне всякого сомнения, — королева-солнце. Изысканно взошедшая на бутафорский небосвод и реально вознесшая публику в небеса неотмирно прекрасным голосом.

— В мультижанровом спектакле «Хрустальный дворец» у вас, Анна, самая опасная роль: вам выпало петь под куполом, на огромном солнце, прикрепленном к колосникам. Эта стилизация под старину выглядит весьма впечатляюще, но насколько комфортно вокалисту петь в подобных условиях?

— Вы знаете, в моей жизни это случилось в первый раз — когда я сама лично поднималась так высоко над сценой. Хотя в Большом театре, в постановке «Волшебной флейты» Моцарта, нашим солистам приходилось летать еще выше и при этом так же петь. Могу сказать, что это не самое комфортное положение для певца, но, когда я пою, то забываю обо всем.

— Вообще, надо быть очень смелым человеком, чтобы согласиться на такое… Что вы ощутили, впервые выплывая на сцену по воздуху?

— Я очень боялась, но благодаря поддержке и профессионализму моих коллег с каждым разом чувствовала себя все более спокойно.

— Алексей Шор написал для вас партию без слов. Близка ли она вам? Что вы можете сказать об этой не звучавшей ранее музыке?

— Как и многие вокализы, эта музыка несет в себе глубокий смысл. И да, она мне близка. И она оказалась близка не только мне, но и всей постановочной группе. Пели все, честно признаться.

— Вероятно, это крайне интересно: исполнять что-то, что никто до тебя никогда не исполнял, на чем не лежит тень прежних интерпретаций…

— Конечно. Ты чувствуешь себя первооткрывателем и созидателем вместе с композитором.

— В вашей судьбе уже были подобные мировые премьеры?

— Такого масштаба мировая премьера в моей жизни впервые.

— Если бы мне случилось описать вашу партию в этом спектакле в двух словах, я бы назвала ее так: «мороз и солнце». Точнее, солнце и мороз. В первом акте вы — в образе Оперной дивы — восседаете на солнечном диске, исполняя оду императрице. Во втором, «ледовом» акте, вы — Белая дама — поете скорбный вокализ. Легко ли совершить подобную модуляцию, переключить эмоциональные регистры?

— Довольно часто мои героини переживают изменения характера в опере, но настолько разными не были никогда. И такую модуляцию исполнить было легко только благодаря полному изменению декораций и костюмов. Это очень помогло.

— Насколько созвучны вам эти полярные образы?

— Я очень эмоциональный человек и в жизни, поэтому оба этих образа мне близки.

— Действо в Валлетте разыгрывалось в оригинальном здании XVI века, бывшем госпитале Мальтийского ордена. Случалось ли вам уже петь в подобных исторических пространствах?

— Несколько лет назад в Финляндии, на острове Савонлинна, наш театр показывал оперу «Борис Годунов», где я исполняла партию Ксении, дочери Бориса. Это происходило в стенах древнего замка… И, знаете, ощущение исторического события не покидало меня довольно долго.

— «Хрустальный дворец» — это необычный спектакль, это прежде всего балет… Какова, на ваш взгляд, роль вокального искусства в подобном синтетическом жанре?

— Я считаю, что это идеальная задумка: синтез нескольких важнейших видов искусства. Публика может стать ближе сразу ко всему и, может быть, выбрать то, что ей ближе: либо оперу, либо балет… а может, даже полюбить и то, и другое. Это ведь здорово!

— Чем удивили вас постановщики спектакля?

— Сложно сказать, чем они меня НЕ удивили. Все было сделано на высочайшем уровне.

— Каковы ваши впечатления от мальтийской премьеры?

— Я удивлена и рада тому, что мы получили такие восхитительные отзывы, и тому, что наш спектакль обсуждают до сих пор. Значит, Мальта — это действительно не только центр отдыха, но — теперь — и культурная столица Европы.

— Хотели бы вы продлить свое участие в этом спектакле, ведь его постановки планируются в Ереване и Москве?

— Не только я, но и все участники этой постановки влюблены в нее, поэтому мы все ждем продолжения.

— Насколько часто вам доводилось участвовать в подобных международных проектах?

— Этот проект, мне думается, не имеет аналогов.

— Вы не раз выступали в оперных спектаклях под управлением Теодора Курентзиса, фигуры неоднозначной, эксцентричной и многократно обсуждаемой в европейском музыкальном мире. Причем, в отличие от российских коллег, наши высказываются по-разному, порой довольно негативно. Что вы можете сказать о нем с точки зрения певицы-сопрано — участницы его постановок, то есть «изнутри»?

— Теодор и правда неоднозначная фигура, но мне, как певице, было невероятно интересно с ним работать. Он, как и любая талантливая личность, имеет свой особый взгляд на музыку. Поэтому я с радостью приняла предложение работать с ним. Это было для меня очень полезно.

— Анна, а отчего вы решили сменить свою замечательную армянскую фамилию Асриян? Связано ли это с тем, что с русской фамилией легче сделать карьеру в России?

— Аглатова — это тоже чудесная фамилия. Это фамилия моего рода, который заканчивался на моей бабушке. Теперь он снова имеет продолжение.

— В 2005 году вы стали самой молодой солисткой Большого театра, исполнив партию Нанетты в «Фальстафе». «Самая молодая» — звучит прекрасно, но каково вам пришлось в реальности? Плелись ли вокруг вас интриги «доброжелателей» и прочая…?

— До сих пор я остаюсь одной из самых молодых наших солисток. Когда я пришла в театр, меня восприняли как своего ребенка практически все в театре, поэтому никаких интриг не было — только забота и опека. Это было чудесное время…

— В финале «Хрустального дворца» герои гибнут, согласно трактовке, не только от окружающего холода, но и от холода, возникшего внутри… Как по-вашему, правда ли, что чувства замерзают при низких температурах?

— Я думаю, что огонь чувств может стать менее обжигающим в любом случае… Но если они настоящие, то угаснуть до конца никогда не смогут.

Беседовала Алиса Вернадская
Фото: Алексей Леонов